— Люди, истощенные голодом, преждевременно ложатся в могилы, дети
родятся слабыми, гибнут, как мухи осенью, — мы все это знаем, знаем причины несчастия и, рассматривая их, получаем жалование. А дальше ничего, собственно говоря…
Неточные совпадения
— Вот — дура! Почти готова плакать, — сказала она всхлипнув. — Знаешь, я все-таки добилась, что и он влюбился, и было это так хорошо, такой он стал… необыкновенно удивленный. Как бы проснулся, вылез из мезозойской эры, выпутался из созвездий, ручонки у него длинные,
слабые, обнимает, смеется…
родился второй раз и — в другой мир.
Это измученно-восторженное лицо, эту радость, летающую вместе с началом смерти около юного чела родильницы, я узнал потом в Фан-Дейковой мадонне в римской галерее Корсини. Младенец только что
родился, его подносят к матери; изнеможенная, без кровинки в лице,
слабая и томная, она улыбнулась и остановила на малютке взгляд усталый и исполненный бесконечной любви.
Мальчик, кажется, избегнул смерти и болезни своею чрезвычайною слабостью: он
родился преждевременно и был не более, как жив;
слабый, худой, хилый и нервный, он иногда бывал не болен, но никогда не был здоров.
Павел
родился на свет очень худеньким и
слабым ребенком; все ожидали, что он на другой же день умрет, но этого не случилось: Паша жил.
Я
родился от честных и благородных родителей в селе Горюхине 1801 года апреля 1 числа и первоначальное образование получил от нашего дьячка. Сему-то почтенному мужу обязан я впоследствии развившейся во мне охотою к чтению и вообще к занятиям литературным. Успехи мои хотя были медленны, но благонадежны, ибо на десят<ом> году отроду я знал уже почти всё то, что поныне осталось у меня в памяти, от природы
слабой и которую по причине столь же
слабого здоровья не дозволяли мне излишне отягощать.
У Юлия Карлыча, несмотря на
слабое здоровье жены,
родился еще сын, и он еще более начал нуждаться в средствах.
Мать твоя спешила к нему из великого града, и когда мы разили немецких рыцарей — когда родитель твой, еще бледный и
слабый, мечом своим указывал нам путь к их святому прапору, ты
родилась.
Несчастный,
слабый человек!
Ты жизнь проводишь в огорченьи
И кончишь дни свои в мученьи.
Ах! лучше не
родиться ввек,
Чем в жизни каждый миг терзаться
И смерти каждый миг бояться!
Вера в Бога
рождается из присущего человеку чувства Бога, знания Бога, и, подобно тому как электрическую машину нельзя зарядить одной лекцией об электричестве, но необходим хотя бы самый
слабый заряд, так и вера
рождается не от формул катехизиса, но от встречи с Богом в религиозном опыте, на жизненном пути.
Но мать — не
слабая, рыхлая наседка. В ней не меньше характера, чем в отце, только она умнее и податливее на всякую мысль, чувство, шутку, проблеск жизни. Ей бы не в мещанках
родиться, а в самом тонком барстве. И от нее ничего не укроешь. Посмотрит тебе в глаза — и все поймет. Вот этого-то взгляда и пугалась теперь Серафима.